CORRELATION OF CRIMINAL PUNISHMENT IN THE FORM OF RESTRICTION OF FREEDOM WITH OTHER MEASURES OF STATE COERCION
Rubrics: MAN: CRIME AND PUNISHMENT
Authors:
1.
Northern (Arctic) Federal University named after M. V. Lomonosov
Type:
Article
Pages:
from 359
to 365
Status:
Published
Received:
05.09.2019
Accepted:
27.09.2019
Published:
27.09.2019
Subject area:
UDK 343.24
Language:
Russian
Keywords:
criminal punishment, punishment without isolation from society, restriction of freedom, conditional sentence, house arrest, administrative supervision
Abstract (English):
As a result of the change in the legal content of criminal punishment in the form of restriction of freedom, the issue of determining its legal nature has become controversial. Scientific sources have repeatedly pointed to the substantial similarity of this punishment with other measures of state coercion. The article deals with the correlation of restriction of freedom with such measures of criminallegal nature as conditional conviction and compulsory measures of educational influence, a measure of restraint in the form of house arrest, administrative supervision carried out in cases established by law in respect of persons released from places of deprivation of liberty. According to the author, the restriction of freedom differs in its legal nature and social purpose from these measures of state coercion, and has sufficient punitive and corrective potential to maintain the status of criminal punishment. In this regard, the author formulates a number of proposals to improve the relevant provisions of the criminal and penal legislation.
As a result of the change in the legal content of criminal punishment in the form of restriction of freedom, the issue of determining its legal nature has become controversial. Scientific sources have repeatedly pointed to the substantial similarity of this punishment with other measures of state coercion. The article deals with the correlation of restriction of freedom with such measures of criminallegal nature as conditional conviction and compulsory measures of educational influence, a measure of restraint in the form of house arrest, administrative supervision carried out in cases established by law in respect of persons released from places of deprivation of liberty. According to the author, the restriction of freedom differs in its legal nature and social purpose from these measures of state coercion, and has sufficient punitive and corrective potential to maintain the status of criminal punishment. In this regard, the author formulates a number of proposals to improve the relevant provisions of the criminal and penal legislation.
Keywords:
criminal punishment, punishment without isolation from society, restriction of freedom, conditional sentence, house arrest, administrative supervision
criminal punishment, punishment without isolation from society, restriction of freedom, conditional sentence, house arrest, administrative supervision
В связи с изменением юридического содержания наказания в виде ограничения сво- боды Федеральным законом от 27 декабря 2009 г. № 377-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с введением в действие положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-исполнитель- ного кодекса Российской Федерации о наказании в виде ограничения свободы» вопрос определения его правовой природы приобрел дискуссионный характер. В научных ра- ботах ранее неоднократно высказывались мнения об утрате ограничением свободы своих карательных свойств и необходимости исключения его из системы уголовных наказаний. В качестве одного из наиболее значимых аргументов приводилось содер- жательное сходство данного наказания с такими мерами уголовно-правового характе- ра, как условное осуждение и принудительные меры воспитательного воздействия, с мерой пресечения в виде домашнего ареста, а также с административным надзором, осуществляемым в установленных законом случаях в отношении лиц, освобождаемых из мест лишения свободы. На наш взгляд, ограничение свободы отличается по своей правовой природе от ука- занных выше мер государственного принуждения и обладает достаточным карательным и исправительным потенциалом для сохранения за ним статуса уголовного наказания. Особенно часто в научной литературе поднималась проблема соотношения ограни- чения свободы с условным осуждением [1-3]. При этом отмечалось как сходство ряда правоограничений, образующих содержание данных мер уголовно-правового воздей- ствия, форм и методов контроля, осуществляемого уголовно-исполнительными ин- спекциями, так и отличительные особенности, не позволяющие поставить между ними знак тождества. На наш взгляд, по своей правовой природе ограничение свободы и условное осу- ждение существенно отличаются друг от друга. Ограничение свободы является видом уголовного наказания и воспринимается как кара. Все ограничения, образующие его со- держание, направлены на ущемление определенных имеющихся у виновного конститу- ционных прав и свобод с целью вызвать у него страдания и таким образом обеспечить исправление, предупредить совершение новых преступлений. Уголовно-исполнитель- ные инспекции, осуществляя постоянный надзор за осужденными к ограничению свобо- ды, правомочны для повышения его эффективности применять специальные техниче- ские средства. Помимо надзора, инспекции в соответствии с ч. 1 ст. 54 УИК РФ обязаны оказывать осужденным помощь в трудоустройстве, проводить с ними воспитательную работу, принимать меры по предупреждению нарушения ими установленного порядка отбывания наказания, применять законные меры поощрения и взыскания. Следует от- метить и то, что злостное уклонение от отбывания ограничения свободы, назначенного в качестве дополнительного наказания, образует самостоятельный состав преступления, закрепленный в ч. 1 ст. 314 УК РФ. Таким образом, ограничение свободы назначается виновному в том случае, когда суд приходит к выводу о возможности его исправления только посредством применения уголовного наказания. Условное осуждение, наоборот, применяется, как справедливо замечает С. А. Бор- сученко, если у суда «есть основание полагать, что цели уголовной ответственности могут быть достигнуты без реального наказания в режиме осуждения на основе контро- ля за поведением осужденного» [4, с. 37]. Являясь не наказанием, а мерой уголовно- правового характера, оно не обладает карательной функцией. Осужденный условно, исполняя в течение испытательного срока все возложенные на него судом обязанности, должен доказать свое раскаяние в содеянном и намерение в дальнейшем вести законо- послушный образ жизни. Если соблюдение ограничений, установленных осужденному к ограничению свободы, основано на принуждении, то исполнение обязанностей условно осужденным базируется на его собственной заинтересованности в возможности избежать реального отбывания уголовного наказания. В связи с этим Т. Ю. Кузьмина назы- вает условное осуждение своеобразной «мерой поощрения» осужденного, исключаю- щей причинение ему «тягот и лишений» [5, с. 188]. Согласно ч. 1 ст. 74 УК РФ суд может отменить условное осуждение и снять судимость до истечения испытательного срока, если осужденный поведением доказал свое исправление и возместил вред, причинен- ный потерпевшему. Контроль за поведением условно осужденных, предусмотренный положениями гл. 24 УИК РФ, сводится к их периодической явке для регистрации и по вызову в уголовно-исполнительные инспекции и не предполагает осуществления по отношению к ним какой-либо воспитательной работы. Некоторые авторы, проводя сравнительный анализ правовых норм, регламенти- рующих юридическое содержание и порядок применения к осужденным ограничения свободы и условного осуждения, приходят к выводу о более строгом характере послед- него [2, 3]. Однако не стоит забывать, что ограничение свободы в качестве основного наказания назначается судом только применительно к лицам, виновным в совершении преступлений небольшой и средней тяжести. В отличие от него условное осуждение применяется вне зависимости от категории преступления, то есть и в отношении лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления, караемые лишением свободы на срок до 8 лет (ч. 1 ст. 73 УК РФ). При этом, как показывает судебная практика, чаще всего суд постановляет считать условным именно наказание в виде лишения свободы, что свидетельствует о соответствующих характере и степени общественной опасности совершенного деяния и особенностях личности виновного. С учетом этого вполне за- кономерно, что объем и содержание обязанностей, установленных условно осужден- ному на период испытательного срока, должны быть достаточны для стимулирования его дальнейшего правопослушного поведения. Таким образом, ограничение свободы и условное осуждение являются самостоятель- ными видами государственного принуждения, отличными по своей правовой природе и целевому назначению и имеющими равное право на существование в современной юридической практике. Проблему же содержательного и функционального совпадения указанных мер при их одновременном назначении позволяет разрешить законодатель- ное упразднение ограничения свободы, применяемого в качестве дополнительного наказания. Ряд общих черт имеет ограничение свободы и с такой принудительной мерой воспи- тательного воздействия, как ограничение досуга и установление особых требований к поведению несовершеннолетнего, совершившего преступление (п. «г» ч. 2 ст. 90 УК РФ). В соответствии с ч. 4 ст. 91 УК РФ суд, применяя данную меру, может установить за- прет на посещение подростком определенных мест, использование им определенных форм досуга, пребывание вне дома после определенного времени суток, а также выезд в другие местности без разрешения специализированного государственного органа. Можно отметить, что перечисленные требования практически идентичны отдельным ограничениям, образующим юридическое содержание наказания в виде ограничения свободы. Определенным сходством обладают и основания применения указанных мер уголовно-правового воздействия. И ограничение свободы, и ограничение досуга несо- вершеннолетнего могут быть назначены при совершении подростком преступления небольшой и средней тяжести и убежденности суда в возможности его исправления без изоляции от общества. В отличие от ограничения свободы, рассматриваемая принудительная мера воспи- тательного воздействия, не являясь наказанием, в большей степени ориентирована на применение не карательного, а психолого-педагогического воздействия на подростка. Она не порождает свойственных уголовному наказанию последствий социального и правового характера. В частности, применение к несовершеннолетнему, совершившему преступление, ограничения досуга и установления особых требований к его поведению не порождает судимости. Следствием же назначения ему ограничения свободы неизбеж- но является судимость, погашаемая в соответствии с п. «а» ст. 95 УК РФ по истечении шести месяцев с момента отбытия наказания. В том случае, если несовершеннолетний систематически не исполняет установленную ему меру принудительного воздействия, суд вправе отменить ее по представлению специализированного органа и направить материалы дела для привлечения виновного к уголовной ответственности. При этом, как справедливо замечает Ю. Е. Пудовочкин, в уголовном законе отсутствует «запрет на освобождение несовершеннолетнего от уголовной ответственности по правилам ст. 90 УК РФ при повторном рассмотрении его дела судом» [6]. При злостном уклонении несовершеннолетнего осужденного от отбывания ограничения свободы неотбытая его часть подлежит замене исключительно лишением свободы (учитывая, что наказание в виде принудительных работ к несовершеннолетним не применяется) из расчета 1 день лишения свободы за 2 дня ограничения свободы. Наказание в виде ограничения свободы отличается от ограничения досуга и уста- новления особых требований к поведению несовершеннолетнего также сроками при- менения указанных мер и субъектами, полномочными контролировать поведение под- надзорных лиц в период их претерпевания. Некоторым сходством с ограничением свободы обладает и предусмотренная ст. 107 УПК РФ мера пресечения в виде домашнего ареста, применяемая судом в от- ношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления. Прежде всего это касается включенного в его содержание Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федера- ции и отдельные законодательные акты Российской Федерации» запрета на выход указанного лица за пределы жилого помещения, в котором он проживает. При этом Верховный Суд РФ в своем постановлении от 19 декабря 2013 г. № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога» пояснил, что при установлении данного запре- та необходимо указывать конкретные случаи и периоды, когда подозреваемый (или обвиняемый) может находиться вне места исполнения меры пресечения (посещение учебных занятий, ежедневная прогулка) либо, наоборот, когда он должен находиться в пределах занимаемого жилого помещения (ночное время, время проведения мас- совых мероприятий и др.). Обязанность осуществлять контроль за соблюдением подозреваемым (или обви- няемым) условий примененной к нему меры пресечения в виде домашнего ареста возложена на уголовно-исполнительные инспекции, которые, как известно, исполняют наказание в виде ограничения свободы. Инспекции вправе использовать специальные аудиовизуальные, электронные и иные технические средства. В то же время, несмотря на наличие общих черт в содержании и практическом при- менении ограничения свободы и домашнего ареста, правовая природа указанных мер принудительного воздействия различна. Домашний арест избирается в качестве меры пресечения в отношении обвиняемого или подозреваемого, то есть лица, еще не признан- ного судом виновным в совершении преступления. В связи с этим задачами домашнего ареста являются пресечение возможности у указанного лица уклониться от следствия и суда, недопущение его негативного влияния на иных участников уголовного процесса. Ограничение свободы, в свою очередь, являясь видом уголовного наказания, применя- ется к лицу, осужденному за совершение преступления, в целях его исправления. Значительным содержательным сходством с ограничением свободы обладает также административный надзор, введенный Федеральным законом от 6 апреля 2011 г. № 64-ФЗ «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы». В научных трудах, посвященных проблеме разграничения данных мер государственно- го принуждения, ранее неоднократно подчеркивался фактически идентичный характер правоограничений и обязанностей, устанавливаемых судом в отношении осужденных к ограничению свободы и лиц, находящихся под административным надзором [7, с. 230; 8, с. 18]. Действительно, и тем и другим может быть запрещено посещать определенные места, места проведения массовых и иных мероприятий, покидать место жительства (пребывания) в определенное время суток, выезжать за пределы определенной терри- тории. И осужденные к ограничению свободы, и поднадзорные лица обязаны являть- ся для регистрации в орган, контролирующий их поведение, с периодичностью от 1 до 4 раз в месяц. Однако правовая природа рассматриваемых мер различна. Верховный Суд РФ в постановлении от 16 мая 2017 г. № 15 «О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении судами дел об административном надзоре за лицами, освобожден- ными из мест лишения свободы» подчеркивает, что «административное ограничение не является наказанием… а представляет собой меру, направленную на предотвращение повторного совершения преступлений и (или) иных правонарушений лицами, имеющими судимость за определенные виды преступлений… посредством осуществления адми- нистративного надзора». Не будучи уголовным наказанием, административный над- зор в отличие от ограничения свободы лишен карательной составляющей, а значит, не нацелен на причинение виновному страданий посредством ущемления его в правах и свободах. Из содержания ст. 2 Федерального закона от 6 апреля 2011 г. № 64-ФЗ сле- дует, что задачей административного надзора является предупреждение совершения поднадзорными лицами преступлений и иных правонарушений, оказания на них инди- видуального профилактического воздействия. Он направлен на то, чтобы «помешать лицу продолжить противоправную деятельность, воспрепятствовать возобновлению и установлению преступных и иных антиобщественных связей, не дать возможности вновь совершать преступления» [7, с. 231]. Таким образом, надзор реализует функцию частной превенции, в то время как ограничение свободы, являясь видом уголовного наказания, - функцию как частной, так и общей превенции. Административный надзор не обладает в полной мере и исправительным потенци- алом, присущим уголовному наказанию, поскольку ведение органами внутренних дел индивидуальной профилактической работы с поднадзорным лицом нельзя отождест- влять с воспитательной работой, осуществляемой уголовно-исполнительными инспек- циями с осужденными к ограничению свободы. И ограничение свободы, и административный надзор тесно связаны с уголовно- правовым институтом судимости, но характер этой связи неодинаков. Если применитель- но к ограничению свободы судимость является правовым последствием отбытия наказа- ния, то в отношении административного надзора непогашенная или неснятая судимость выступает в качестве условия его установления и параметра, определяющего его срок. Таким образом, административный надзор лишен свойств, присущих уголовному наказанию, и направлен на индивидуальную профилактику преступлений и иных пра- вонарушений ранее судимых лиц в постпенитенциарный период. Вместе с тем на практике последовательное применение ограничения свободы и ад- министративного надзора в соответствии с требованиями п. 4 ст. 5 Федерального зако- на от 6 апреля 2011 г. № 64-ФЗ часто приводит к фактической пролонгации изначально установленных правоограничений и восприятию поднадзорным контроля за его пове- дением как еще одного наказания. В связи с этим П. В. Тепляшиным было высказано предложение о неприменении административного надзора к лицам, в отношении кото- рых в качестве дополнительного наказания назначено ограничение свободы [8, с. 19]. Однако законодателем оно воспринято не было. На наш взгляд, указанная проблема может быть разрешена посредством отказа от смешанного характера рассматриваемого наказания и уже упомянутого ранее законода- тельного упразднения ограничения свободы, назначаемого дополнительно. Представ- ляется, что при установлении административного надзора суд может в более полном объеме учесть изменения в поведении осужденного и определить правоограничения, необходимые для последующей коррекции его постпенитенциарного поведения. Однако для того, чтобы надзор стал адекватной заменой ограничению свободы, применяемому в качестве дополнительного наказания, его необходимо совершенствовать. Прежде всего это касается правильного определения его правовой природы. По мнению целого ряда ученых, надзор следует относить, учитывая его содержание, основания установления и целевую направленность, не к административно-правовым, а к уголовно-правовым ин- ститутам [9, 10]. Соглашаясь с данным суждением, мы полагаем необходимым отнести административный (точнее, постпенитенциарный) надзор к мерам уголовно-правового характера и дополнить разд. VI УК РФ положениями, регламентирующими его юриди- ческое содержание и основания установления. Исполнение надзорных функций следует передать в ведение уголовно-исполнитель- ных инспекций, которые будут не только контролировать поведение поднадзорных лиц, но и проводить воспитательную работу, осуществлять их социальное сопровождение (оказывать помощь в трудоустройстве и т. п.). В связи с этим необходимо внести соот- ветствующие изменения в уголовно-исполнительное законодательство, а также увели- чить штатную численность сотрудников уголовно-исполнительных инспекций и объем финансирования их деятельности. Таким образом, ограничение свободы отличается по своей правовой природе и со- циальному назначению от иных мер принудительного государственного воздействия и обладает всеми свойствами и функциями уголовного наказания.
1. Dyad'kin D. Konkurenciya norm o naznachenii nakazaniya v vide ogranicheniya svobody s normami ob uslovnom osuzhdenii // Ugolovnoe pravo. 2010. № 3. S. 34-37
2. Vorogushina N. A. Ogranichenie svobody i uslovnoe osuzhdenie: vmeste ili porozn'? // Sud'ya. 2016. № 4. S. 34-36
3. Zvonov A. V. Sootnoshenie uslovnogo osuzhdeniya i nakazaniy, al'ternativnyh izolyacii ot obschestva // Yuridicheskaya nauka i pravoohranitel'naya praktika. 2016. № 4(38). S. 106-111
4. Borsuchenko S. A. Etiko-pravovaya priroda uslovnogo osuzhdeniya // Yusticiya. 2009. № 3. S. 32-37
5. Kuz'mina T. Yu. Sootnoshenie ogranicheniya svobody s uslovnym osuzhdeniem // Vestnik Saratovskoy gosudarstvennoy yuridicheskoy akademii. 2014. № 6(101). S. 187-191
6. Pudovochkin Yu. E. 12 voprosov ob osvobozhdenii nesovershennoletnego ot ugolovnoy otvetstvennosti s primeneniem prinuditel'nyh mer vospitatel'nogo vozdeystviya // Ugolovnyy process. 2017. № 8. URL : http//e.ugpr.ru/article.aspx?=573805 (data obrascheniya: 21.12.2018)
7. Astahova A. O. Ugolovno-pravovye posledstviya administrativnogo nadzora i ogranicheniya svobody // Vestnik Omskogo universiteta. Ser. Pravo. 2015. № 2(43). S. 230-232
8. Teplyashin P. V. Administrativnyy nadzor za licami, osvobozhdennymi iz mest lisheniya svobody // Zakonnost'. 2011. № 10. S. 16-19
9. Sergeev D. N. Pravovaya priroda postpenitenciarnogo administrativnogo nadzora // Aktual'nye problemy rossiyskogo prava. 2014. № 8(45). S. 1709-1715
10. Ponyatovskaya T. G. Preduprezhdenie prestupleniy: mery bezopasnosti, administrativnyy nadzor // Kriminologicheskiy zhurnal Baykal'skogo gosudarstvennogo universiteta ekonomiki i prava. 2013. № 3. S. 98-103
