Publication text
(PDF):
Read
Download
Преступность, по господствующему в науке мнению, определяется как совокупность деяний, запрещенных уголовным законом. Она обладает, как минимум, двумя характер- ными чертами. Во-первых, состоит из отдельных преступлений, то есть деяний, наказу- емых именно и только действующим уголовным законодательством. Во-вторых, в нее входят все преступления, совершенные в той или иной стране или гражданами этой страны за определенный промежуток времени, независимо от того, выявлены ли они и повлекли ли они за собой наказание. Таким образом, преступность имеет правовой характер, географические и временные границы, она обладает приспособляемостью к социальным переменам и проявляет тенденцию к росту. Однако общедоступная инфор- мация о ней и сопровождающих ее процессах пока не дает отчетливого представления о действительных масштабах этого негативного социально-правового явления, его на- правленности и специфических проявлениях. Работая над этой статьей, мы пришли к выводу о том, что используемая криминалистами в своей повседневной деятельности научная база о феномене преступности нуждается в расширении за счет целенаправ- ленного и последовательного преумножения знаний о ней на условиях решительного преодоления узкопрофессионального, ведомственного и технократического подхода к их распространению. Очевиден тот факт, что российская преступность отличается не только значительным объемом, но и весьма широким диапазоном противоправных действий. Их предвари- тельное расследование и объективное судебное рассмотрение немыслимо без выяс- нения того, где, кем и каким именно способом они были совершены. Сами сведения о способе их совершения являются наиболее ценными и представляют собой довольно внушительный массив криминалистически значимой информации. Именно он позволяет оперативным сотрудникам, дознавателям, следователям сориентироваться в сути имев- шего место преступного деяния, наметить наиболее оптимальные пути его раскрытия и расследования, а значит, в полной мере проверить, оценить и использовать собранные в ходе производства по уголовному делу сведения как о самом преступном событии, так и о его участниках. Необходимость в этом объясняется тем, что способы соверше- ния преступлений не избираются преступниками произвольно. Они детерминируются не только непосредственным объектом (предметом) преступного посягательства, но и самой обстановкой, в которой происходит его совершение. Нередко местом криминальных проявлений становятся учреждения уголовно- исполнительной системы. Находящиеся в них осужденные совершают новые преступле- ния разной степени тяжести, но это лишь «один из парадоксов принудительной изоля- ции в местах заключения» [1, с. 83]. Другой парадокс заключается в том, что, несмотря на свой невысокий образовательный уровень, осужденные быстро осваивают новые средства коммуникации и современные информационные технологии, в том числе в преступных целях [2]. Условия изоляции от внешней среды, в которых они вынуждены находиться, не являются в этом плане непреодолимой преградой. Это означает, что все больше и больше осужденных становятся технологически просвещенными. Как след- ствие, они начинают мыслить и выстраивать свои противоправные действия иначе, не- жели это было раньше. Реализуя свои преступные замыслы в таких условиях, они все чаще используют не только простейшие мобильные устройства, дорогостоящие гаджеты с новейшим программным обеспечением, но и самый широкий спектр интернет-ресур- сов, открывающих для них неограниченные возможности для подготовки, совершения и сокрытия преступлений. Самих осужденных, совершающих преступления в период пре- бывания в исправительных учреждениях, криминалисты делят на три основные группы. В первую входят криминально активные лица, с устойчивой ориентацией на соверше- ние преступлений; во вторую - лица, потенциально склонные к криминальной деятель- ности, но не имеющие твердой установки впредь совершать преступления; в третью - лица, случайно вовлекаемые в преступные акты в местах лишения свободы [3, с. 75]. По данным ФСИН России, в 2016 г. в исправительных учреждениях было зарегистри- ровано 851 преступление, совершенное осужденными, в 2017 г. - 872, а в 2018 г. - 913 (Официальный сайт ФСИН России. Характеристика лиц, содержащихся в исправитель- ных колониях для взрослых. URL : http://fsin.su/ structure/inspector/iao/statistika/Xar-ka%20 lic%20sodergahixsya%20v%20IK). Однако даже на фоне их незначительного роста может возникнуть впечатление, что для полумиллионного контингента лиц, находящихся в местах лишения свободы, общее количество совершенных ими преступлений сравни- тельно небольшое, хотя в действительности их совершается значительно больше. Наши многолетние наблюдения за фактическим положением дел в местах лишения свободы и данными официальной уголовной статистики о совершенных на их территории пре- ступлениях позволяют утверждать, что ежегодно в ней учитывается не более десятой части криминальных проявлений такого рода. Более того, в публикуемых статистических данных, как правило, отсутствует дополнительная исходная информация, необходимая для полноценного научного анализа проблем, возникающих при расследовании уголов- ных дел о преступлениях, совершенных осужденными к лишению свободы. В частно- сти, сведения о том, какие именно преступления они совершили, используя, например, средства традиционной телефонной коммутации, и сколько их было выявлено за тот или иной период, в официальной уголовной статистике не фиксируются. Вместе с тем масштаб их противоправного использования осужденными в преступных целях доста- точно велик и в обозримом будущем будет только возрастать. Подтверждением тому могут являться не только выводы криминалистов, проводящих исследования по данной проблематике [4], но и сведения о ежегодно изымаемых у осужденных средствах свя- зи. Отчеты о результатах оперативно-служебной деятельности отделов безопасности исправительных колоний, лечебных исправительных учреждений, лечебно-профилак- тических учреждений и территориальных органов уголовно-исполнительной системы свидетельствуют о том, что в 2013 г. их общее количество составило 57 012 единиц, 2014 - 62 890, 2015 - 64 175, 2016 - 63 287, в 2017 г. - 57 309 ед. (Статистические данные ФСИН России: отчеты о результатах оперативно-служебной деятельности отделов без- опасности исправительных колоний, лечебных исправительных учреждений, лечебно- профилактических учреждений и территориальных органов уголовно-исполнительной системы. Форма СБ-1 за период 2013-2017 гг.). Несмотря на некоторое уменьшение числа изъятых у осужденных средств связи, их общее количество остается довольно большим, что благоприятствует «поддержанию высокой криминальной активности в местах лишения свободы» [5]. НАУЧНЫЙ ФОРУМ 453 Криминалисты в своих работах отмечают, что наиболее распространенными в ис- правительных учреждениях были и остаются противоправные действия, связанные с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ [6]. В 2017 г., например, в общем объеме пенитенциарной преступности они составляли почти чет- верть (23 %). Изучение возбужденных по таким фактам уголовных дел показало, что практически во всех из них зафиксированы сведения о том, как осужденные, осущест- вляя свои преступные намерения, активно использовали средства мобильной связи [7]. Именно с их помощью осуществлялись контакты с поставщиками наркотических средств и их сообщниками. Как это происходит в реальности, можно проиллюстрировать на следующем примере: осужденный К., отбывающий наказание в виде лишения свобо- ды, по мобильному телефону договорился с неустановленным лицом о продаже ему наркотического средства через знакомого им обоим гражданина Т., который в темное время суток приехал к основному ограждению исправительного учреждения и после получения светового сигнала, поданного ему осужденным К. фонариком мобильного телефона, произвел выстрел стрелой из арбалета на территорию исправительного уч- реждения, предварительно прикрепив к ней наркотик весом 10,18 г и снабдив светоди- одом для визуализации траектории ее полета (Уголовное дело № 14325. Архив ОД МО МВД России «Кирово-Чепецкий»). Помимо приобретения наркотиков, средства мобильной связи довольно часто ис- пользуются осужденными для контакта с сообщниками «на воле» и подельниками, от- бывающими наказание в других исправительных учреждениях. В научных публикациях описаны случаи, когда с их помощью оплачивались разного рода «услуги», оказанные осужденным коррумпированными сотрудниками исправительных учреждений [8]. В ка- честве характерного примера можно привести фабулу одного из изученных нами уголов- ных дел: осужденный П., отбывающий наказание в виде лишения свободы, предложил сотруднику оперативного отдела И. пронести на режимную территорию исправительного учреждения два мобильных телефона, пообещав за это деньги в сумме 20 тыс. рублей. Получив телефоны в комплекте с зарядными устройствами, осужденный П., используя одно из незаконно переданных ему сотрудником исправительного учреждения средств мобильной связи, подключился к предоставляемому порталом «КИВИ Банк» сервису Visa QIWI Wallet и перевел ранее обещанную сумму на банковскую карту И. (Уголовное дело № 1-30/2015. Архив Ловозерского районного суда Мурманской области). Однако это далеко не самый вопиющий случай использования технических средств коммуника- ции в преступных целях, поскольку с их помощью осужденные организовывают и коор- динируют не только собственные преступные действия, но и деятельность преступных групп или большого количества лиц, привлеченных ими к участию в противоправных деяниях. Известны случаи, когда самые примитивные мобильные телефоны играли ре- шающую роль в формировании отрицательного общественного мнения об исправитель- ном учреждении, в привлечении повышенного внимания правозащитных организаций и граждан к его повседневной жизни [9, 10]. Осужденный А., например, используя неза- конно переданный ему мобильный телефон с выходом в Интернет, смог организовать в своем исправительном учреждении массовые беспорядки, сопровождавшиеся наси- лием, погромами, уничтожением имущества и оказанием вооруженного сопротивления представителям власти. В общей сложности в них участвовало около тысячи человек, среди которых были как осужденные, так и их родственники, друзья и просто знакомые. Используя средства мобильной связи, А. лично и через своих сообщников призывал их вооружаться палками, трубами, прутами, бейсбольными битами, камнями, бутылка- 454 НАУЧНЫЙ ФОРУМ ми и иными подручными предметами для силового проникновения на территорию ис- правительного учреждения и оказания сопротивления его персоналу (Уголовное дело № 2-39/2014. Архив Челябинского областного суда). Используя мобильную связь и современные информационно-телекоммуникационные технологии в преступных целях, осужденные нередко проявляют изобретательность, особенно при совершении ими разного рода мошеннических действий, а сам феномен «мобильного мошенничества» не остался незамеченным в научных исследованиях криминалистической тематики [11]. Собранные нами данные свидетельствуют о том, что диапазон мошеннических действий осужденных довольно широк. Совершая их, они наиболее часто прибегали к телефонным переговорам (39, 2 %), знакомству в со- циальных сетях (30,9 %), размещению объявлений в средствах массовой информации (24,6 %), смс-рассылке (5,3 %). Видно, что наиболее распространенным способом до- стижения целей мошенничества являлись адресные и случайные телефонные звонки для ведения переговоров. Они осуществлялись осужденными посредством незаконно хранящихся у них мобильных телефонов. Осужденный К., например, отбывая наказание в исправительном учреждении, случайно узнал номер телефона гражданки А., прожи- вавшей в другом населенном пункте. Он позвонил ей, назвался сотрудником полиции и, пообещав содействие в освобождении ее сына от ответственности за нарушение правил дорожного движения, уговорил перечислить ему деньги в сумме 85 тыс. рублей (Уголовное дело № 126334. Архив СО ОМ № 18 СУ при УВД по г. Сочи). В другом слу- чае осужденный С., прочитав в Интернете объявление об утерянной сумке с ценными вещами и позвонив ее владельцу, путем обмана смог добиться от него перечисле- ния немалой суммы якобы за последующий возврат его имущества (Уголовное дело № 14040603. Архив отдела дознания по обслуживанию Исакогорского и Цигломенского округов г. Архангельска ОД УМВД по Архангельской области). Находясь в местах лишения свободы, осужденные не только отслеживают, но и самостоятельно размещают на наиболее посещаемых сайтах объявления о покупке или продаже дорогостоящих вещей с целью установления контактов с доверчивыми людьми, обладающими более или менее значительными денежными средствами. На- пример, осужденный С., отбывающий наказание в виде лишения свободы, используя похищенное у другого осужденного средство мобильной связи, размещал объявления в сети Интернет о продаже автомобилей. По мере вхождения в доверие к гражданам он добивался от них перечисления на свой счет денежного задатка, после чего пре- кращал с ними общение, а полученные обманным путем деньги использовал по свое- му усмотрению (Уголовное дело № 20249. Архив СО № 2 СУ УМВД РФ по Республике Дагестан). В другом случае осужденный к лишению свободы, имея доступ в Интернет, организовал массовую рассылку смс-сообщений, в которых получателям сообщалось о якобы выигранном ими дорогом автомобиле, передача которого должна состояться сразу после оплаты небольшой денежной пошлины в конкретный электронный коше- лек. Желающих ее оплатить нашлось немало, вследствие чего общая сумма, попав- шая обманным путем к осужденному, оказалась довольно внушительной (Уголовное дело № 28-1-0642-2013. Архив ОВД СЧ по РОПД СУ УМВД России по Тульской области). Приведенные примеры из рассмотренных судами уголовных дел не только являются характерными, но и однозначно свидетельствуют о том, что подготовка и совершение осужденными преступлений, сокрытие их следов с использованием средств коммуни- кации и информационных технологий - это далеко не разовые случаи, а в полной мере проявившая себя тенденция расширения и усиления возможностей современной пре- ступности вообще и пенитенциарной в частности. Прежде чем перейти к рассмотрению наиболее общих тенденций и конкретных про- блем, возникающих в связи с выявлением и расследованием преступлений, соверша- емых с использованием средств коммуникации и информационных технологий, необ- ходимо отметить, что их совершают не только осужденные, которые отбывают наказа- ние и имеют определенный преступный опыт, но и другие граждане, в том числе ранее несудимые. Рано или поздно они могут оказаться в местах принудительного содержания и поделиться своими навыками, умениями и знаниями с другими осужденными, усилив таким образом их противоправный потенциал. Изложенные в трудах криминалистов обобщенные научные данные о механизме преступлений такого рода, об обстановке, в которой они совершаются, об особенностях личности современного технически и технологически вооруженного преступника позволят должностным лицам, занимаю- щимся их выявлением и предварительным расследованием, правильно организовать свою работу, четко знать основные и дополнительные источники получения кримина- листически значимой информации и особенности ее использования в доказывании по уголовному делу. В отечественной криминалистике уже сформировался весьма значительный объем высококлассной научной информации, которую можно найти в успешно защищенных диссертационных исследованиях, монографических работах, научных статьях, тези- сах, практических и методических рекомендациях. Данные материалы направлены на совершенствование процесса предотвращения, выявления, раскрытия, расследо- вания преступлений. На фоне таких вполне очевидных научных достижений кажется нелепым вопрос о том, почему при таком обилии новых идей, концепций, технологий, криминалистических алгоритмов, программ расследования прогресс в деле борьбы с преступностью остается незаметным? Более того, следственная и судебная практика нередко игнорирует то, что ей предлагает отечественная криминалистическая наука, а ее достижения подвергаются справедливой критике за их явное отставание от нужд правоохранительных органов. При всем этом значительная часть российских крими- налистов не признает кризисного состояния своей науки и соответственно противится не только переосмыслению надуманных теоретических конструкций, но и их целена- правленному осовремениванию. Считаем, что необходима их систематизация и пере- оценка с учетом реалий сегодняшнего дня, выделение в них знания, действительно ценного и ожидающего своего дальнейшего поступательного развития. Особую и ярко выраженную актуальность эти задачи приобретают в деле имплементации в научные ресурсы отечественной криминалистики современных информационных технологий, занимающих в экономике страны особое место, а их эффективное функционирование является одним из важнейших факторов, способствующих решению ключевых задач государственной политики. Кроме того, информационные технологии должны сыграть важную роль в обеспечении дальнейшего поступательного развития отечественной криминалистики. Сейчас все больше становится очевидно, что в ней назрел ряд во- просов, ожидающих своего комплексного решения. Необходимо, в частности, реали- зовать меры, направленные на разработку и внедрение новых способов выявления, раскрытия и расследования преступлений, совершаемых в киберпространстве. В их числе: распространение компьютерных вирусов, мошенничество с платежными картами, неправомерное изъятие денежных средств с банковских счетов, хищение компьютер- ной информации, нарушение правил эксплуатации разного рода автоматизированных электронных систем и др. Все это принято называть по-разному: киберпреступностью, компьютерными преступлениями, преступлениями в сфере компьютерных технологий, преступлениями в сфере компьютерной информации и т. д. В литературе, изданной за последнее десятилетие, наиболее часто встречаются термины «киберпреступление» и «компьютерное преступление». Их можно считать равнозначными, поскольку они используются для обозначения группы одних и тех же общественно опасных деяний. В криминалистическом аспекте киберпреступления (или компьютерные преступления) - это общественно опасные деяния, для подготовки, совершения, а соответственно вы- явления, раскрытия и расследования которых применяются средства коммуникации, информационные технологии и самый широкий спектр интернет-ресурсов. Процесс выявления, раскрытия и предварительного расследования преступлений, совершенных с использованием современных информационных технологий, имеет ряд существенных особенностей. Ошибки, допускаемые при этом следователями и дознавателями, являются следствием их неудовлетворительной профессиональной подготовки именно для этого сегмента криминалистической деятельности. Доминиру- ющим фактором, влияющим на снижение качества предварительного расследования преступлений, совершаемых в киберпространстве, является отсутствие или низкое ка- чество методических разработок, позволяющих выстроить алгоритм противодействия противоправной деятельности киберпреступников. Объективные условия, создающие сложность в расследовании подобных преступлений, - особенности обнаружения, фиксации и изъятия криминалистически значимой информации по преступлениям в сфере информационных технологий. Более того, здесь как нигде высока вероятность того, что те доказательства, которые все же были обнаружены, могут быть непредна- меренно изменены и даже утрачены в результате ошибок, допущенных при их изъятии или исследовании. Подготовка в ходе досудебного производства по уголовному делу доказательств такого рода для дальнейшего представления их в суде требует обяза- тельного наличия основательной профессиональной подготовки, а также регулярного обновления имеющихся знаний у следователей, дознавателей, оперативных работни- ков и, разумеется, у специалистов и экспертов. В контексте затронутой проблемы важно отметить, что исследования, посвященные именно получению, обработке, использованию и хранению информации, стали прово- диться с середины ХХ в., то есть сравнительно недавно. Понадобилось еще примерно пятьдесят лет, для того чтобы информационные технологии получили повсеместное распространение и стали доступными практически всем. В начале 1960-х годов в американской юридической печати появился и стал ак- тивно использоваться термин «компьютерная преступность». Примерно в это же вре- мя западные социологи и философы (Д. Белл, Д. Рисман, А. Турен и др.) обсужда- ли вопрос о вступлении в качественно иную стадию социального развития, охарак- теризованную ими как «постиндустриальное», или «информационное», общество. В последующие годы развитие информационных технологий привело к появлению преступлений новых видов и, как следствие, к резкому увеличению числа научных исследований. Постепенно стало понятно, что практически все они носят междисци- плинарный характер и используют достижения многих наук и в первую очередь кри- миналистики. Из общего массива работ, посвященных данной проблематике, можно выделить диссертационные исследования А. В. Касаткина и С. В. Киселева, имев- шие место в конце 1990-х годов, а также диссертации А. А. Шаевича, Ю. А. Куриленко, А. В. Нарижного, С. А. Ковалева, А. А. Косынкина, К. В. Костомарова и В. О. Давыдова, защищенные в период с 2007 по 2013 год. Обращает на себя внимание то обсто- ятельство, что диссертационные исследования названных авторов (за одним только исключением) проводились не в столичных городах (Москве или Санкт-Петербурге), а в региональных центрах, причем последнее из них (диссертационное исследование В. О. Давыдова) было защищено в 2013 г., то есть более пяти лет тому назад. «Застой» отчасти был компенсирован монографическими работами профессоров Е. П. Ищенко, В. Б. Вехова и некоторых других российских криминалистов, проявивших интерес к дан- ной проблематике. Однако этого оказалось явно недостаточно. Обращает на себя внимание тот факт, что с начала ХХI в. и до настоящего времени количество выявленных преступлений в сфере компьютерной информации (ст. 272-274 УК РФ) изменялось практически постоянно. Если в 2001 г. их было зафиксировано около 3,7 тыс., то к 2003 г. их общее количество увеличилось втрое (10,4 тыс.). В последующие годы стал наблюдаться их некоторый количественный спад. В 2015 г., например, было зафиксировано 2382 таких преступления [12], за совершение которых было осуждено лишь 235 человек. Данные Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации свидетельствуют о том, что в 2016 г. эта цифра сократилась до 185 человек (Официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде Российской Феде- рации. URL : http://www.cdep.ru/index.php?id=79). Причины таких несколько странных рас- хождений различны, но нам они видятся в том, что абсолютное большинство престу- плений в сфере компьютерной информации - латентные. Среди специалистов бытует устоявшееся мнение относительно таких преступлений, что девять из десяти подобных противоправных деяний не отражаются в официальной статистике [13]. В Северной Америке и во многих странах европейского континента уже отработана технология поиска киберпреступников. Расходы на розыск каждого из них в среднем составляют немногим более 300 долл. США (http://itua.info/software/28662.html). Борьба с киберпреступностью российскими правоохранительными органами оставляет желать лучшего. Если выразиться более категорично, то пока ей особенно некому противо- стоять. Только 4,5 % следователей обладают более или менее удовлетворительными знаниями по специальности «Информатика и вычислительная техника». Около 72 % из них оценивают свой уровень владения персональным компьютером «как у среднего пользователя» [14]. Эффективную борьбу с киберпреступлениями в России осуществляет несколько агентств, специализирующихся на инициативном расследовании высокотехнологич- ных преступлений. Они действуют не только в силу собственной заинтересованности в извлечении прибыли, но и по причине наличия у них больших возможностей, знаний и технологического потенциала. Компания «Group-IB», например, за полтора десятиле- тия своего существования расследовала около тысячи высокотехнологичных престу- плений, немалая часть которых являлись особо сложными [15]. Агентство финансовой и правовой безопасности также на этом поприще достигло определенных успехов в основном за счет использования в работе своих сотрудников как новейших информа- ционных технологий, так и аккаунтов в социальных сетях [16]. Согласно данным, полученным компанией «Juniper Research», при сохранении те- кущего уровня кибератак в ближайшие годы общие убытки мировой экономики от их осуществления в 2019 г. составят 2,1 трлн долларов США [17]. Что касается России, то ущерб от имевших место на ее территории кибератак в 2015 г., например, составил сумму, равную половине затрат российского бюджета на здравоохранение (приблизи- тельно 1 трлн 423 млрд рублей!) [18]. 458 НАУЧНЫЙ ФОРУМ В современных условиях в легальный экономический оборот активно поступают нетрадиционные виды имущества (в том числе интернет-сайты, электронные деньги, технологии мобильной связи, интернет-имущество и т. п.) [19]. Поскольку они обладают способностью приносить высокие доходы, на них соответствующим образом реагирует криминальная среда. В результате появляются новые виды преступных посягательств, предполагающие использование современных информационных технологий на усло- виях внезапности и анонимности [20]. Практически все названные противоправные де- яния значительно опаснее иных преступлений, совершаемых вне киберпространства, поскольку обладают способностью причинять ущерб всем охраняемым законом интере- сам, диапазон которых варьируется от частных неимущественных интересов отдельных граждан до интересов безопасности государства. Борьба с киберпреступностью является проблемой международного масштаба, по- скольку меры по предотвращению, выявлению, раскрытию и расследованию престу- плений, совершаемых с использованием современных информационных технологий, не могут быть результативными лишь на национальном уровне в силу транснациональ- ного и трансграничного характера самой сети Интернет. Более того, непрекращающее- ся увеличение численности ее пользователей закономерно порождает их зависимость от информационного сообщества и уязвимость от разного рода киберпосягательств. Одновременно растет вероятность стать очередной жертвой киберпреступности [21]. Именно поэтому одним из принципов Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 гг., утвержденной Указом Президента Россий- ской Федерации от 9 мая 2017 г. № 203, провозглашено обеспечение государственной защиты интересов российских граждан в информационной сфере. Изменения, произошедшие в обществе, его экономических, социальных, правовых отношениях, требуют поиска решений создавшихся кризисных явлений, коснувшихся многих юридических наук, в том числе криминалистики. Стремительное использование в противоправных целях новейших достижений науки и техники, изобретение преступ- никами новых способов подготовки, совершения и сокрытия преступлений заставляют криминалистов искать адекватные меры реагирования. В связи с этим очевидна потреб- ность перехода криминалистической науки к такому этапу ее развития, где по-новому должны быть пересмотрены подходы как к теоретическим ее основам, так и к практи- ческому применению полученных результатов.
