ABOUT THE GROUP OF PERSONS IN CRIMINAL LAW
Rubrics: MAN: CRIME AND PUNISHMENT
Authors:
1.
Yaroslavl state University named after P. G. Demidov
Type:
Article
Pages:
from 226
to 232
Status:
Published
Received:
05.06.2019
Accepted:
28.06.2019
Published:
28.06.2019
Subject area:
UDK 343.341
Language:
Russian
Keywords:
a group of people, executor, the subject of the crime, coexecutors, a person, a preliminary collusion
Abstract (English):
The article analyzes the criminal law prescriptions on a group of persons, gives the author’s interpretation of the qualitative and quantitative characteristics of the phenomenon in question. From the point of view of quantitative characteristics, there shouldbe more than one person (several people) in the group of executors. The maximum number of them is not defined by the law. Therefore, it can be any. With a qualitative characteristic, it is necessary to decide who the executor is in this case and whether he should be the subject of the crime. It touches upon the aspect of the definition of the concept of the executor and coexecutor of the crime, to which in practice and in the theory of criminal law the attitude is not uniform. A group of persons on the basis of the law may be persons (executors) who have directly committed a crime, and directly participated in the commission of a crime together with other persons (coexecutors). It is important to remember that in the latter case, the concept of the executor legislator limited signs of direct participation and its compatibility with coexecutors. The problem of definition of the concept of preliminary collusion is revealed. A preliminary collusion to commit murder presupposes an agreement, expressed in any form, between two or more persons prior to the commission of acts directly aimed at depriving the victim of his or her life.The moment of its occurrence and achievement is of particular importance. Attention is paid to the issue of differentiation of a group of persons from a group of persons by prior agreement. It consists in the fact that in the latter, a general agreement on the commission of a crime is reached long before it is actually committed. This decision does not follow from the law at all. The mechanism of education and normative signs of a group of persons are singled out and disclosed, it is indicated that some of them are unnecessary for understanding. Controversial decisions in its interpretation in theory and in practice are revealed.
The article analyzes the criminal law prescriptions on a group of persons, gives the author’s interpretation of the qualitative and quantitative characteristics of the phenomenon in question. From the point of view of quantitative characteristics, there shouldbe more than one person (several people) in the group of executors. The maximum number of them is not defined by the law. Therefore, it can be any. With a qualitative characteristic, it is necessary to decide who the executor is in this case and whether he should be the subject of the crime. It touches upon the aspect of the definition of the concept of the executor and coexecutor of the crime, to which in practice and in the theory of criminal law the attitude is not uniform. A group of persons on the basis of the law may be persons (executors) who have directly committed a crime, and directly participated in the commission of a crime together with other persons (coexecutors). It is important to remember that in the latter case, the concept of the executor legislator limited signs of direct participation and its compatibility with coexecutors. The problem of definition of the concept of preliminary collusion is revealed. A preliminary collusion to commit murder presupposes an agreement, expressed in any form, between two or more persons prior to the commission of acts directly aimed at depriving the victim of his or her life.The moment of its occurrence and achievement is of particular importance. Attention is paid to the issue of differentiation of a group of persons from a group of persons by prior agreement. It consists in the fact that in the latter, a general agreement on the commission of a crime is reached long before it is actually committed. This decision does not follow from the law at all. The mechanism of education and normative signs of a group of persons are singled out and disclosed, it is indicated that some of them are unnecessary for understanding. Controversial decisions in its interpretation in theory and in practice are revealed.
Keywords:
a group of people, executor, the subject of the crime, coexecutors, a person, a preliminary collusion
a group of people, executor, the subject of the crime, coexecutors, a person, a preliminary collusion
Совершение преступления группой лиц в Особенной части Уголовного кодекса Россий- ской Федерации (УК РФ) упоминается чуть более 15 раз. Однако важность данного признака состава преступления для уголовной ответственности несомненна [8, с. 126-133]. В ч. 1 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора. При этом сама группа лиц, исходя из логики закона, может быть определена как совместное участие в совершении преступления двух или более исполнителей без предварительного сговора. Получается, что родовым признаком понятия группы лиц является участие в совершении преступления, а видовыми - совместность, два или более исполнителя и отсутствие предварительного сговора. Вместе с тем родовой и первый видовой признак явно излишни. Если группа лиц, как традиционно считается, форма (вид) соучастия в преступлении, то она не может не характеризоваться совместным участием в совершении престу- пления, так как в соответствии со ст. 32 УК РФ соучастием в преступлении признается именно совместное умышленное участие в совершении умышленного преступления. Не включил же законодатель в ч. 1 ст. 35 УК РФ указание на умысел. Это естественно для любого соучастия в преступлении. Неясно, почему сделано исключение для участия и совместности. Другое дело - остальные признаки группы лиц. Они определяют специ- фические черты данной группы. С одной стороны, в преступлении могут участвовать не только исполнители, но и иные соучастники (ст. 33 УК РФ), с другой - преступление может совершаться как без предварительного сговора, так и с предварительным сго- вором (ч. 2 ст. 35 УК РФ). Таким образом, группу лиц можно определить наличием двух или более исполнителей, совершивших преступление без предварительного сговора. Родовым признаком оказы- вается два или более исполнителя, а видовым - отсутствие предварительного сговора. В понятии группы лиц признак «два или более исполнителя» имеет качественную и количественную характеристику. С количественной характеристикой все достаточно просто. В группе лиц исполнителей должно быть более одного человека (несколько человек). Максимальное их количество законом не определено, следовательно, оно может быть любым. Несколько сложнее с качественной характеристикой родового признака понятия группы лиц. Нужно решить, кто такой в данном случае исполнитель и надлежит ли ему быть субъектом преступления. Понятие исполнителя отражено в ч. 2 ст. 33 УК РФ. Ка- залось бы, все должно быть ясно. Однако на практике и в теории отношение к испол- нителю не единообразное. В п. 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 янва- ря 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» разъяснено, что «при квалификации убийства по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо учитывать со- держащееся в ст. 35 УК РФ определение понятия преступления, совершенного группой лиц… Убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, дей- ствуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, при- чем необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них (например, один подавлял сопротивление потерпевшего, лишал его возможности защищаться, а другой причинил ему смертельные повреждения). Убийство следует признавать совершенным группой лиц и в том случае, когда в процессе совершения одним лицом действий, направленных на умышленное причинение смерти, к нему с той же целью присоединилось другое лицо (другие лица)». Не понятно, как сам Пленум Верховного Суда Российской Федерации принимал во внимание определение, которое содержится в ч. 1 ст. 35 УК РФ и которое он призвал учитывать при квалификации убийства по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Следствием его тол- кования является то, что группу лиц применительно к убийству образуют два или более лица, непосредственно участвовавшие в совершении преступления. Согласно ч. 2 ст. 33 УК РФ группу лиц образуют два или более исполнителя. Таким образом, Пленум Верхов- ного Суда Российской Федерации и законодатель говорят не совсем об одном и том же. Считаем, что приоритет, несомненно, должен отдаваться законодательному решению. На основании ч. 2 ст. 33 УК РФ исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями). Из постановления Пленума Верхов- ного Суда Российской Федерации как-то незаметно пропал исполнитель как лицо, не- посредственно совершившее преступление, и группа лиц оказалась состоящей только из лиц, непосредственно участвовавших в совершении преступления, причем безот- носительно участия других лиц (соисполнителей). Это достаточно вольное толкование закона, хотя оно и не вызывает возражений у некоторых авторов [11, с. 38]. В русском языке непосредственно понимается как «без посредствующих звеньев, участников» [7, с. 617]. Это не может не означать, что исполнитель как лицо, непосред- ственно совершившее преступление, должен сам осуществлять те действия (бездей- ствие), которые указаны в соответствующей статье Особенной части УК РФ [1, с. 168-169]. Иного такому исполнителю не дано по определению. Отсюда при совершении убийства исполнитель как лицо, непосредственно совершившее преступление, может только при- чинять смерть другому человеку [4, с. 89]. Конечно, необязательно, чтобы повреждения, повлекшие за собой смерть, были причинены каждым из таких исполнителей. Важен их умысел на причинение смерти. В то же время исключено, чтобы один из названных исполнителей лишь подавлял сопротивление потерпевшего, лишал его возможности защищаться. Напротив, исполнитель как лицо, непосредственно участвовавшее в совершении преступления совместно с другими лицами (соисполнителями), сам не может при- чинять смерть другому лицу. Он только участвует в совершении преступления, а не совершает его. Поскольку помимо исполнителей соучастниками преступления явля- ются лишь организатор, подстрекатель и пособник (ч. 1 ст. 33 УК РФ), только они и мо- гут участвовать в совершении преступления совместно с соисполнителями, причем по логике закона они должны быть на месте и во время совершения преступления [4, с. 92] не менее чем с двумя исполнителями как лицами, непосредственно совершив- шими преступление. В любом другом случае это будут не так называемые исполнители- организаторы, исполнители-подстрекатели или исполнители-пособники [4, с. 92], а соб- ственно организаторы, подстрекатели или пособники как иные соучастники. Таким образом, группу лиц на основании закона могут составлять исполнители как лица, непосредственно совершившие преступление, так и непосредственно участво- вавшие в совершении преступления совместно с иными лицами (соисполнителями). Важно лишь помнить, что в последнем случае понятие исполнителя законодатель огра- ничил признаками непосредственного участия и его совместности с соисполнителями. Выделение в законе второй разновидности исполнителя сомнительно [4, с. 94]. В то же время, пока ч. 2 ст. 33 УК РФ существует в современной редакции, от такого испол- нителя никуда не уйти при признании преступления совершенным группой лиц. Одновременно трудно согласиться с порой осуществляемым отождествлением груп- пы лиц с соисполнительством [4, с. 12]. В ч. 2 ст. 33 УК РФ под соисполнителями явно имеются в виду только лица, непосредственно совершившие преступление [4, с. 37]. Дело в том, что в законе до упоминания лица, непосредственно участвовавшего в со- вершении преступления совместно с соисполнителями, содержится указание лишь на лицо, непосредственно совершившее преступление. Приставка «со» служит для об- разования имен существительных, означая общее совместное участие в чем-нибудь [7, с. 1088]. Если бы законодатель применительно к группе лиц имел в виду исключи- тельно соисполнителей, то ему ничего не мешало это недвусмысленно отразить в ч. 2 ст. 33 УК РФ. Он же назвал исполнителей, явно имея в виду не только лиц, непосред- ственно совершивших преступление. Хотя согласно закону группа лиц может включать в себя лишь исполнителей, в лите- ратуре считается, что в ее составе могут быть и иные соучастники [4, с. 234-235]. Они в составе такой группы вряд ли могут совершать преступление, но подключение их к совершению преступления группой лиц не исключено. Соответственно квалификация их деяний должна быть со ссылкой на соответствующую часть ст. 33 УК РФ Исполнитель преступления во всех своих разновидностях в ч. 2 ст. 33 УК РФ называ- ется лицом. Данный термин содержится и в определении понятия соучастия в престу- плении (ст. 32 УК РФ). На этом основании подчас делается вывод, согласно которому такая формулировка соучастия допускает, что в нем могут участвовать как соучастни- ки, так и лица, не являющиеся субъектами преступления [10, с. 18]. С приведенными решениями трудно согласиться. Конечно, некоторые основания для неправильного толкования соучастия в престу- плении ч. 2 ст. 33 УК РФ дает. В ней, в частности, идет речь об использовании для совер- шения преступления лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста и невменяемости. Поскольку указанное уголовно-правовое положение законодатель включил в понятие исполнителя, создается впечатление, что не достигшие возраста на- ступления уголовной ответственности и невменяемые «являются субъектами соучастия и образуют группу лиц» [6, с. 56]. Правда, при посредственном исполнении соучастия нет и субъектом преступления является лишь посредственный исполнитель [4, с. 103]. Как разъяснено в п. 42 постановления Пленума Верховного Суда Российской Феде- рации от 1 февраля 2011 г. № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершен- нолетних», в случае совершения преступления несовершеннолетним, не подлежащим уголовной ответственности, лицо, вовлекшее его в совершение преступления, в силу ч. 2 ст. 33 УК РФ несет уголовную ответственность за содеянное как исполнитель путем посредственного причинения. Дело в том, что термин «лицо» содержится также в ст. 19 УК РФ об общих услови- ях уголовной ответственности. Он как раз и раскрывает понятие лица при соучастии в преступлении [3, с. 204]. В ст. 19 УК РФ говорится, что уголовной ответственности подлежит только вменяемое физическое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности, то есть лишь субъект преступления. Соучастники преступления подлежат уголовной ответственности (ст. 34 УК РФ). Поскольку в ст. 19 УК РФ идет речь об общих условиях уголовной ответственности, ясно, что она должна иметь отношение и к соучастию в преступлении. Стало быть, исполнителем в группе лиц может быть исключительно субъект преступления. Согласно постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 г. № 1 группа лиц, по крайней мере, применительно к убийству имеет две разновидности. Первая - когда два или более лица, действуя совместно с умыс- лом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвуют в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, вторая - когда в процессе со- вершения одним лицом действий, направленных на умышленное причинение смерти, к нему с той же целью присоединяется другое лицо (другие лица). Вычленение первой разновидности группы лиц сомнительно, так как ее невозмож- но отличить от остальных преступных групп, определенных в ст. 35 УК РФ. В каждой из них убийство могут совершать два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, и непосредственно участвуя в процессе ли- шения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие. Вторая разновидность группы лиц специфична. При присоединении к одному лицу, совершающему убийство, другого (других) никак не может быть ни предварительного сговора на совершение преступления (ч. 2 ст. 35 УК РФ), ни устойчивой группы лиц, заранее объединившихся для совершения преступления (ч. 3 УК РФ), ни структуриро- ванной организованной группы или объединения организованных групп (ч. 4 УК РФ). Механизм образования группы лиц всегда должен быть единым. Он заключается в том, что к лицу, начавшему совершение преступления, присоединяется с той же целью хотя бы еще одно лицо. Это полностью соответствует видовому признаку понятия группы лиц - без предварительного сговора. Сговор в русском языке определяется как согла- шение в результате переговоров, а предварительный - предшествующий чему-нибудь, бывший перед чем-нибудь [7, с. 862]. Сговор может предшествовать только совершению преступления. Если переговоров до начала его совершения не было, то отсутствует и сговор на совершение преступления. Преступление начинается совершением действий (бездействия), непосредственно направленных на его совершение. Так, в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» разъяснено, что «при квалификации действий виновных как совершение хищения чужого имущества группой лиц по предварительному сговору суду следует выяснять, имел ли место такой сговор соучастников до начала действий, непосредственно направленных на хищение чужого имущества». Не случайно сговор указан среди условий совершения преступлений, которые создаются при приготовлении к преступлению (ч. 1 ст. 30 УК РФ). Между тем сговора на совершение преступления, если после начала совершения преступления одним лицом к нему присоединяется с той же целью хотя бы еще одно лицо, не может быть по определению. Изложенное не исключает применительно к группе лиц наличие сговора. Он только не должен быть предварительным. Не зря для указанных групп различаются две ситу- ации: 1) сговор не возникает вообще, и о наличии соглашения свидетельствуют лишь конклюдентные (такие же или соответствующие поведению другого лица) действия (по- мог избить, изнасиловать, отнять деньги); 2) сговор возникает после начала совершения преступления. В первой ситуации речь идет о конклюдентно действующей группе лиц, под которой понимается такое объединение преступников, когда отсутствует внешне выраженное (словами, письменно, жестами) соглашение и согласованность поведения достигается путем совершения действий, адекватных ситуации (обстановке, поведению других участников); во второй - о группе лиц с соглашением на стадии исполнения преступления, под которым понимается групповое объединение преступников, в кото- ром соглашение внешне выражено словами, письменно, жестами и осуществляется на стадии исполнения преступления хотя бы одним лицом [4, с. 233-236]. Однако возникает возражение в отношении того, что сговором считается соглашение жестами. При этом забывается, что сговор - соглашение в результате переговоров, а пе- реговоры - обмен мнениями с какой-нибудь деловой целью, то же, что разговор [7, с. 753]. Даже в п. 10 вышеуказанного постановления от 27 января 1999 г. № 1 определено, что «предварительный сговор на убийство предполагает выраженную в любой форме до- говоренность двух или более лиц, состоявшуюся до начала совершения действий, не- посредственно направленных на лишение жизни потерпевшего». Не случайно обвиняемые обычно не соглашаются с предъявлением им сговора на совершение преступления, если об этом они не договаривались, понимая сговор имен- но в общесмысловом значении. А на кого рассчитана предупредительная задача Уго- ловного кодекса Российской Федерации (ст. 2)? А разве не о допускаемом объективном вменении в таком случае идет речь (ст. 5 УК РФ)? Иногда считается, что отличие группы лиц от группы лиц по предварительному сгово- ру заключается, в частности, в том, что в последней общее соглашение о совершении преступления достигается задолго до его реального совершения [2, с. 11]. Из закона данное решение совсем не вытекает. Одновременно возникают два вопроса: 1) общее соглашение предполагает потом специальное или специальное соглашение - это уже показатель группы лиц; 2) задолго до реального совершения преступления - это за ка- кое время, а если незадолго, то относится к той же группе лиц? Ответ на поставленные вопросы дает выделение в качестве признака группы лиц того, что до начала совершения преступления между его соучастниками достигается соглашение о его совместном совершении, которое, однако, не носит характера пред- варительного сговора [2, с. 11]. Правда, не очень понятно, как может не быть сговора, если соглашение имеется, и почему он не предварительный, если соглашение дости- гается до начала совершения преступления. Ничего подобного о группе лиц не было в дореволюционном уголовном законода- тельстве. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. различало два главных вида соучастия: учинение преступления по предварительному всех или неко- торых виновных на то согласию или без оного, причем, по смыслу его постановлений, различие относилось именно к предварительности, так как соглашение являлось ус- ловием каждого вида. Уголовное уложение 1903 г. отказалось и от такого деления на том основании, что различия скопа и сговора, имеющие, несомненно, правильное тео- ретическое основание и вытекающие из существа соучастия, не представляют, однако, практического значения и не должны иметь место в кодексе [8, с. 334]. Последнее весь- ма странно, ибо чем раньше до начала преступления возник сговор, тем опаснее при прочих равных условиях соответствующая преступная группа. Данное обстоятельство должно влиять хотя бы на назначение наказания. В рамках действующего уголовного законодательства для разграничения соответ- ствующих преступных групп гораздо важнее иное обстоятельство - не время сговора, а имеется оно или отсутствует.
1. Arutyunov A. A. Souchastie v prestuplenii. M., 2013. 408 s
2. Bykov V. Konstrukciya kvalificiruyuschego priznaka soversheniya prestupleniya gruppoy // Ugolovnoe pravo. 2000. № 3. S. 11-14
3. Zacepin M. A. Dopolnitel'naya kvalifikaciya prestupleniya: obschie i special'nye voprosy. M., 2017. 304 s
4. Kozlov A. P. Souchastie: tradicii i real'nost'. SPb., 2001. 362 s
5. Kruglikov L. L. Problemy teorii ugolovnogo prava: izbr. st. 2000-2009 gg. Yaroslavl', 2010. 591 s
6. Nazarenko G. V., Sitnikova A. I., Baybarin A. A. Sub'ekt prestupleniya v otechestvennom ugolovnom prave. M., 2017. 232 s
7. Ozhegov S. I. Slovar' russkogo yazyka. M., 2016. 1360 s
8. Tagancev N. S. Russkoe ugolovnoe pravo. Chast' Obschaya : v 2 t. M., 1994. T. 1. 380 s
9. Timchenko A. N. K voprosu o ponyatii gruppy lic v sovetskom ugolovnom prave // Garantii prav lichnosti v socialisticheskom ugolovnom prave i processe / otv. red. Ya. O. Motovilovker. Yaroslavl', 1981. S. 126-133
10. Hmelevskaya T. A. Vidy gruppovyh prestupleniy i ih kvalifikaciya po Ugolovnomu kodeksu Rossiyskoy Federacii : avtoref. dis. … kand. yurid. nauk. M., 2000. 33 s
11. Shatov S. A. Souchastie v prestuplenii. SPb., 2012. 215 s
